... больно, только когда все рушится и до крови изрезаны пальцы. Невозможность – прямая улица с бесконечным количеством станций...
А у него такие глаза…
И будто, правда, сладкие губы…
И мне пора бы уже признать,
Что я такого, как он, не забуду.
И сколько б дней ни прошло вперед,
И сколько б там, позади, ни осталось
Я буду помнить и перец, и мед,
И жажду встреч, а потом усталость,
И голос мягкий, и тишину
Объятий страстных, но острожных,
И то, как можно идти ко дну,
И мерзнуть где-то внутри, под кожей,
И то, как много можно сказать,
Глаза в глаза посмотрев случайно…
И отражение все в слезах,
Гримасу горечи и печали,
Тоски, отчаянья, пустоту
И тень, что нянькой за мною ходит,…
И осознание, как же тут
Мне одиноко, но не свободно.
И будто, правда, сладкие губы…
И мне пора бы уже признать,
Что я такого, как он, не забуду.
И сколько б дней ни прошло вперед,
И сколько б там, позади, ни осталось
Я буду помнить и перец, и мед,
И жажду встреч, а потом усталость,
И голос мягкий, и тишину
Объятий страстных, но острожных,
И то, как можно идти ко дну,
И мерзнуть где-то внутри, под кожей,
И то, как много можно сказать,
Глаза в глаза посмотрев случайно…
И отражение все в слезах,
Гримасу горечи и печали,
Тоски, отчаянья, пустоту
И тень, что нянькой за мною ходит,…
И осознание, как же тут
Мне одиноко, но не свободно.
