Стихи кучей...

[Kitty-Caty]

***

Я страдать не умею. Не смею. Не стану.
Я жесток, но свободен и верен словам.
Так, кому-то, как прежде, я не по карману,
А кому-то всё так же я не по зубам.



Волки.

На лице у нее дождь,
А в душе, как у всех, дрожь.
Я сказал ей, что мы – ложь,
А она мне: – Ты не уйдешь.

Я хотел убежать прочь,
Скрыться там, где теперь ночь,
Но она – всем волкам дочь.
Слишком поздно. Мне не помочь.

Так остался я с ней вновь,
И мы пили за нас кровь.
И купались в реке снов,...
Как безродная пара псов,
Потому что мы – нелюбовь.


Иди на свет.

Я, наверное, скоро умру
От чего-то немыслимо странного –
Просто вдруг не проснусь по утру,
Ускользну, обернувшись туманами,
Едким дымом твоих сигарет
Теплым паром над чашкой кофейною.
Я, наверное, тысячу лет
Проживаю сейчас за мгновение,
Словно все, что случалось со мной –
Просто шаг на пути к бесконечности…
Вновь рассвет поджигает окно
Безупречней самой безупречности.


Тихо.

В городе тихо. Весна. Закат.
Словно и не было ничего.
Я не хочу тебя отпускать –
Все это с нами ведь не впервой?
Небо темнеет, сгущая свет,
Кранным вином обливая мир.
Ветер запутался меж ветвей.
Просто останься и обними.

Звезды осыплются. Через час
Город задумчиво будет ждать.
Я не люблю, когда сгоряча
Люди расходятся навсегда.

К черту сомненья, обиды, боль.
Я без тебя разучилась жить.
А небо погасло само собой…
И снова на улицах ни души.


Послушай.

Люди проходят мимо.
Я продолжаю ждать.
Чувства мои – пустыня,
Но это не навсегда.

Город шумит и жадно
Свет поглощает тьма.
Я стала такой нескладной,
Что можно сойти с ума.

Мысли ломают ритм.
Слезы смывают сны.
А в мире, как я, разбитом
Все ищут лишь тишины.



По-детски.

Снова туманное утро
в лучах рассветных
кажется белым,
холодным
и неживым.
Ты оставляешь мне письма,
хоть знаешь, что безответны
будут они,
и при встрече
я вновь перейду на «Вы».
Странно,
упрямо,
жестоко,
легко по-детски,
я так умею
и даже порой люблю
рвать на куски
и свое,
и чужое сердце
и подавать его первым
из сотен блюд.


Антихрист.

И воскликнули люди:
- Антихрист!
Разрушитель «святого» мира!
А в груди моей сердце билось,
И наружу лилась сквозь дыры
Тьма, в которой не будет света
Ни надежды, ни глупой веры.
Пепелищем покрыв планету,
Ядовитым врываясь ветром,
Я хотел отплатить любому
За несчастье свое и душу,
Не наполненную любовью.
Я мечтал этот мир разрушить…

Оказалось, что мир сильнее
И страшнее любого зверя…

Небо, вторя ему, темнеет
Предо мной запирая двери.



***

Достойные люди воюют открыто.
Достойные люди воюют в лицо.
Достоинство - это та карта, что бита
Не будет (никак, никогда) подлецом.



Невыносимо.

Невыносимо, когда минуты
тянутся вечность, и ускользает вдаль
еле одетым, едва обутым
тот, кто был рядом с тобой всегда,
тот, с кем так просто было делиться
бредом обычным, душевной болью,
тот, для кого ты красишь ресницы,
и ходишь на шпильках,
и делаешь вид довольный,…
тот, по кому ты украдкой от мамы куришь
и пишешь стихи, и рыдаешь почти навзрыд.
Невыносимо, когда вся в слезах под утро…
и хочется сдохнуть,
а может быть, покурить.


Неизменно.

Шум метро. Суета. Вагоны.
Жизнь проносится мимо нас.
И какой-нибудь посторонний
Нервно спросит: - Который час?

Чашка кофе. Такси. Газеты.
Ты несвойственно нынче тих.
Мир купается в бликах света.
Но нам снова пора идти.

Темнота переулка. Сырость.
Твой безудержно горький взгляд:
- И такими бывают дыры.
Под ногами не грязь – земля.

Ты смеешься, и в пот бросает.
Кто-то кашляет за углом.
Наблюдение за часами –
Вот, где точно сокрыто зло.

Спешка. Выход. Гудок сирены.
И опять накрывает жизнь.
Есть мы? Нет? А мир неизменно
Продолжает вперед нестись.


Когда не нужно слов.

Молчи. Все звуки в тишине
Становятся намного громче.
Молчи о нас и обо мне.
Я все услышу. Этой ночью
Так много звезд. Но ты молчи.
И пусть заря чуть-чуть помедлит.
Подобно пламени свечи
Дрожит и угасает время.
Молчи. И просто рядом будь.
Не говори сейчас. Не стоит.
Мы были. Есть. Когда-нибудь
Нас снова так же будет двое
В одном мгновении. Молчи
О нашем будущем и прошлом…

И тишина вокруг звучит…
Чуть откровенней, чем возможно.



Другой мир.

Изнывая от безысходности,
Мир за окнами так чудовищен.
На исходе его срок годности,
И, подобно раненьям ноющим,
Он рождает внутри желание
Вырвать с корнем остатки трезвости.
Между мной и ним расстояние
С отрицательным, явно, резусом,
С бесконечно горчащим привкусом,
С белым шумом и тьмой безумия.
Я однажды его не вынесу…
И другой мир себе придумаю.



Ты – море.

Дай мне в тебе утонуть –
Я давно глубиной болею,
Я хочу прикоснуться ко дну,
Ни о чем никогда не жалея,
Может быть, став немного сильнее...
Ну, и что, что в глазах потемнеет,
Там внутри тебя просто теплее,
Так что, дай мне в тебе утонуть.


Найти себя.

1.
Откуда ты пришел, измученный и тихий,
И бледный точно смерть, что встретил я вчера?
В глазах твоих огонь, во взгляде жаркий вихрь,
Но крепко сомкнут рот. Что ж, видно не пора

Еще раскрыть секрет и, облегчая душу,
Излиться на меня мучительной тоской
Того, что и глупцу непросто было б слушать
И сохранять внутри естественный покой.

2.
Дни шли, но он молчал, мой постоялец странный,
Нагрянувший ко мне, когда гостей не ждут.
О, я тогда не знал, откуда эти раны,
Что он так не хотел, чтоб были на виду.

Когда же он сказал, назвал мне только имя,
Я понял, что смотрю сквозь зеркало времен…
Когда-то я и сам был проклят и покинут,
И я его узнал, себя увидев в нем.

3.Отныне и вовек я дружен с тем, кто проклят,
Кто изувечен был, кто от себя бежал…
И солнце, наконец, в мои пролилось окна,
И светом, наконец, полна моя душа.



Пыль.

Он сшивал мои вены между собой.
Плел из них паутину прочнее лжи.
А когда я не мог сдержать эту боль,
Он любил повторять мне: - Так, не дыши…

Он ломал мои кости, чтоб строить плот.
Забирал мою кожу на паруса.
Он всегда утешал меня тем, что зло –
Это то, что любой может сделать сам.

Но я верил ему и в него, и ждал.
Он же просто закончил и прочь уплыл.
Ничего не осталось, лишь пустота,
Заполняет которую ныне пыль.



Море слез.

Мучительная вязкая тоска
Тиски сжимает у меня на горле.
Он нес меня, безмолвный, на руках,
Чтоб опустить в простуженное море.

Он был со мною честен, как всегда,
Ничем меня, стараясь, не обидеть,
Когда холодная соленая вода
Последнее дала мне из укрытий.

Он знал, что я за все его прощу,
Не попрошу ни мук его, ни сердца,
Ни теплоты давно остывших чувств,
Чтоб хоть чуть-чуть, но в море слез согреться.



Мимоходом.

Я будто бы видел издалека
То место, в котором жил,
А вместо себя всегда двойника
Без тела и без души.

Он, маску надев, частенько ходил
В кофейню, что за углом.
Здоровался с каждым, кто «по пути»,
Но это не помогло.

Он как-то вернулся домой один,
Уставший и чуть больной –
Со странною горечью там, в груди,
И было уже темно…

Он снял, как обычно, пальто и шарф
И в зеркало посмотрел –
Стояла пред ним не его душа
На целую жизнь старей.



Мальчик с глазами кошки.

Он просто бежал вперед,
Мой мальчик с глазами кошки.
Я знала, что он уйдет.
Красивый и невозможный,
Он будет других ласкать,
Но всех их оставит тоже,
И вряд ли его рука
Подарит, хоть чьей-то, коже
Чуть больше, чем мне, тепла
И неги, хотя б чуть больше.
Свободы всегда желал
Мой мальчик с глазами кошки.


Люди.

Не надо стрелять по тому, кто всем сердцем верит
В запретное чудо, в добро, красоту и сказки.
Не надо бояться больной и хромой химеры.
Мой внутренний зверь, хоть уродлив, но очень ласков.

Я просто другой, мне известно об этом с детства.
За что ненавидят, за то и полюбят позже?
Мне как-то сказали, в груди у меня два сердца,
Чуть больше зубов и, наверное, толще кожа.

Но с этой броней, понимаете ль, вот в чем дело…
Она не спасает. Она причиняет муку.
Взглянув на меня, на лицо мое и на тело,
Мне вряд ли, хоть кто-нибудь просто протянет руку.

Скорее напротив, а я не смогу ответить.
Меня так учили и я в это твердо верю.
Хотите убить меня? Что же, предельно метки,
Пожалуйста, будьте, другие, но тоже звери.



Неизбежность.

Я порою не в состоянии
Совладать ни с собой, ни с чувствами.
Наши мысли на расстоянии
Так нечетки и так искусственны.

И не важно, что март закончился
И земля чуть теплей обычного –
Город полнится одиночеством
Безнадежным и обезличенным.

И частенько теперь мне кажется
Обреченным разбиться вдребезги
Загустевший от вешней влажности
Воздух, пахнущий неизбежностью.
(апрель 2013)



Зверь.

Пролог:
… однажды ты сдашься, и он убьет
Тебя, безысходно и тяжело,
Одежду твою превратив в тряпье,
Твой дух изувечив, а с ним и плоть.

1.
Знаешь, он – очень опасный зверь,
Вечно голодный и часто злой.
Ты запираешь у клетки дверь,
А он изливает в тебя тепло.

И ты задыхаешься, изнутри.
Воздух хватая раскрытым ртом,
Ты чувствуешь плоть, как она горит,…
А он поцелует тебя потом…

И, молча отпрянув, он ляжет спать,
Так мирно и сладко, что будет жаль
Будить и просить у него опять
С тобой разделить этот странный жар.

2.
Запомни, он лаков, но не всегда.
Он шепчет на ушко, чтоб укусить,
Тебя взять за глотку, услышав «да».
Он – очень опасен, но так красив,…

Что ты непременно полюбишь боль
И ужас животный, что он внушит.
Будь очень внимателен, он с тобой…
Он прячется в клетке твой души.



Гостья.

В эту темную ночь
Не гони меня прочь.
Я устала и голодна.

Я так долго в пути,
Чтобы друга найти.
Но, как видишь, опять одна.

Столько дальних дорог
Кровью собственных ног
Я испачкала, что не счесть

Сколько слез пролила,
Сколько боли снесла,
Чтоб с тобой оказаться здесь.

Я прошу лишь ночлег
Без заботы и нег.
Я привыкла. И ты прости,

Что врываюсь в твой дом
Не сияющим днем,
Чтобы завтра опять уйти…



Жизнь.

- Что случилось с тобой?
- Жизнь?
- Это больно, ведь так? Скажи.
- Ну, бывали получше дни…
Да, ты сам просто вниз шагни
И увидишь, какой там Ад.
- Что ж, вернуться ты, вижу, рад.
- Да, пожалуй, хотя… Да нет…
В общем, было неплохо мне.
Люди – странные существа…
Любят, плачут, дают слова,
Лгут, надеются, ждут чудес,
Говорят, что попутал Бес,
И мечтают, и предают,
Создают или много пьют,
И пугаются темноты,
То зачем-то вдруг жгут мосты,
И теряются иногда.
Я хотел бы опять туда…
Я хотел бы их мир понять.
Это слишком, но для меня
Вдруг открылось, что чудо – жизнь!
Я безумен, мой брат, скажи?



СкУКА.

Не пишется. Не плачется. Пустое.
И горький кофе снова вместо слез.
Хотя жалеть меня от этого не стоит,
Как иногда, и принимать всерьез.

Я выберусь. Я выживу. Сумею.
Упрямая до черта, сам сказал.
Коль не подохну – сделаюсь сильнее.
Поярче губы, потемней глаза…

И можно даже усмехнуться. Злобно.
А что такого? Не люблю скучать.
Раз не дано, как плетью, щелкнуть словом,
Так буду скалиться иль, точно пес, рычать!



Нежность.

Куда уходят чувства?
Где остаются мысли?
Невероятно пусто…
Как будто там нет жизни…
Внутри меня. Немею…
Нет-нет, не умираю.
А небо все темнее…
И тьма все пожирает:
Прохожих и дороги,
Дома, дворы и скверы…
Я дважды одинока,
Когда внутри нет веры,
Когда любовь угасла,
И никакой надежды…
Куда уходит счастье?
Когда все так, как прежде,
Куда уходит нежность?



Дождь.

Вы когда-нибудь видели дождь?
Эту нервную водную дрожь?
Эти капли, стучащие по стеклу?
Эти брызги на чистом паркетном полу,
на асфальте,
песке,
на ступенях из парка?
Как земля его пьет,
потому что немыслимо жарко
было весь день,
и она устала?
Ей этой влаги
так мучительно не хватало.
А ты мокрый до нитки идешь…
Вы когда-нибудь попадали под дождь?


Колыбельная.

От усталости клонит в сон,
И бледна ты сегодня не в меру.
Я в глаза твои тайно влюблен,
В цвет их горестно-серый,
В воспаленные губы твои,
Вечно красные, точно раны.
Кто пред ними, скажи, устоит?
Кто мечтать о такой не станет?
Я люблю каждый твой волосок,
Золотистый, в упрямых волнах,
И белей молока лицо,
Весь твой стан горделиво-точеный,
Голос твой, и твой строгий взгляд,
И усталость твою, не скрою.
Сладко спи, неземная моя…
И земная моя, порою.


Хорошо?

Я не целую и ты меня не целуй.
Руки в карманах. А в сердце? А в сердце боль.
Дождь барабанит так муторно по стеклу,
Что хочется плакать с ним вместе. Само собой
Я не умею. Я гордая, хоть убей.
Я улыбаюсь и вру тебе, что прошло.
Сказано все, что хотелось сказать. Теперь
Просто уйди. Уходи уже, хорошо?


Ирония судьбы.

Я сочиняю стихи,
Стихи сочиняют меня.
Но в глупой стране глухих
Глухим меня не понять.



***

Я нуждаюсь в руках, не в чувствах –
Мне сегодня внутри так пусто,
Так мучительно, так не просто.
Не просчитывай нас по звездам,
Не хочу знать о том, что будет.
Поцелуй меня жарко в губы,
Обними и заставь остаться.
Я устала себя бояться.


В таинственном лесу.

_________________________Жермену Нуво
В таинственном лесу, как прежде, без дорог
Блуждает полуночный ветерок.
И катится Луна по небесам,
И слышатся повсюду голоса,Показать полностью..
И уханье совы, и волчий вой,
И серебрится свет, просеянный листвой,
И отраженный в капельках росы.
Как вдруг мелькнула тень – то тень лисы,
А, может, и другой какой-то зверь
Проголодался и не спит. Теперь
Охоты час. Будь бдителен, мой друг,
Здесь безопасно только по утру…
Хоть и красиво по ночам, когда
Упасть стремится каждая звезда
В объятья этой дивной темноты.
Ведь очарован ей, мой друг, теперь и ты?



***

Не рифмуется чувство с мерой –
Не умею любить иначе.
Безрассудству дано лишь, верю,
Быть единственно настоящим.



A Void of Innocence.

От невинности ни следа –
Выпускаю дымок, упрямо
Продолжая чего-то ждать.
Что, скажи мне, творится с нами?

Безразличье? А может, страх?
Мы боимся вдохнуть поглубже
И объятьями до утра
Ныне больше не лечим души.

Одинокие. Ты и я –
Просто лица в толпе прохожих,
А невинность забытая
Все же теплится там, под кожей…


Мечты.

От пустоты до пустоты –
Лишь хромоногие мечты,
Лишь сигареты, кофе, вздор
И мир за тонкой тканью штор,…
Мир бесконечной пустоты,
Что нет надежд, но есть мечты.



Тень.

Он боялся меня, как воды и огня,
Как открытых кровавых ран.
Но средь белого дня разве можно понять,
Как темнеет по вечерам?

Он сгорал изнутри. Что о том говорить?
Он был близок к концу в тот день.
Но с приходом зари, погасив фонари,
Он меня не нашел нигде.



***

Какого черта? Снова тот же сон
И то же город за окном, все тот же
И мир, и ветер, дующий в лицо,
И та же дрожь мурашками по коже,
И тот же шум, и та же суета,
Толпа прохожих та же до смешного,
И только я совсем уже не та
С тех пор, как мы чужими стали снова.


Земля.

Среди тех, кто здесь был, кто со мной хлеб делил,
Не осталось знакомых лиц.
Да и сам я другой, и чужою рукой
Я касаюсь твоих страниц.

Я забыл, как дышать, что такое душа,
Вдалеке от тебя, мой друг.
Все стирает война, а потом тишина,
Что случается по утру.

Средь гнилья и врагов я стал нем и суров,
И, пожалуй, колюч мой взгляд,
Но когда я вернусь, ты напомнишь свой вкус
И как пахнет твоя земля.



О нем.

А с ним я всегда ребенок.
Он сильный и очень мудрый.
Я черные глажу кудри.
До дрожи дойдя, до стона,
Я прячу глаза. Краснею.
А он, улыбаясь, шепчет,
Что я лишь одна умею
Вот так обнимать за плечи
И я лишь одна целую,
Боясь показаться смелой.
Он любит меня такую.

И душу мою, и тело
Себе подчинив, он будет
Ко мне возвращаться снова,
Чтоб сладкие мои губы
Своей покрывать любовью.



Ад.

Я хочу рассказать про искусственный Ад,
(Что способен создать любой)
Тот, где кровью закат, где заброшенный сад
И безумец живет слепой.

Может век, может два, как седа голова,
Стал бесцельным и диким взгляд
У того, чьи слова подхватила молва,
Чтоб стонала сама земля

От трагедий и лжи, не желания жить
В мире даже с самим собой.
Так, во тьме и в тиши с болью вместо души
Ныне каждый, как тот слепой,

И безумен, и дик в центре Рая сидит,
Но по-прежнему верит в Ад,
Где туман и дожди, и никак не уйти,
Не вернуться уже назад…



Суета.

Как много шума, зла и суеты…
Как много пыли и совсем нет счастья…
Опять разводятся мосты
И сердце, знай себе, на части
Вдруг разлетается. Скажи,
Ты тоже чувствуешь все это?
Как тусклый свет больной души
Стремится слиться с ярким светом
Стать чем-то большим, навсегда,
Пока темно, пока прохладно?
Я задыхаюсь в городах,
Где одинок, но как-то стадно,
Любой прохожий, я и ты…
Мы стали слишком безучастны,
Живя средь этой суеты,…
На суету растратив счастье.


Офелия.

Офелия, любимая,
О, как же ты бледна!
Среди болотной зелени
Опять совсем одна.
Безумная, бездомная,
Отчаяньем больна.
Слезами грудь наполнена,
До краешков полна.

В руках всегда три лилии –
Гуляет до темна
Любимым нелюбимая
Печальна и бледна.


Письма из палаты № 6.

В твоей душе гнездится тьма,
Подобно странной черной птице,
И если б ты сошел с ума,
То предпочел бы застрелиться.


Ты не приходишь. Ты молчишь.
Известий нет и все напрасно.
Меня ж исследуют врачи
И человек в дешевой рясе.

Мы говорили о тебе.
Он мне не верит, я же вижу.
Все очень спутано теперь,
Но мы с тобою даже ближе.

И огорчает лишь одно –
Бездоказательное слово
И то, что на душе темно
И хочется так часто крови…

А ты по-прежнему молчишь
И не приходишь, будто правы
Кричащие мне вслед врачи,
Что по тебе уж год как траур.



Я люблю тебя.

Обнимаю тебя за плечи.
Утекает сквозь пальцы вечер.
И горят молчаливо свечи.
Я люблю тебя. Это лечит?

Ты сегодня грустишь. Я вижу.
Подхожу, чуть дыша, все ближе.
А за окнами вечер лижет
Языком своим алым крыши.

А под окнами старый город,
Что ко сну отойдет уж скоро.
Не смотри на него с укором,
Теребя в нервных пальцах штору.

Лучше, дай, обниму за плечи,
И пускай утекает вечер.
Пусть сгорят молчаливо свечи.
Я люблю тебя. Так ведь легче?


В сером городе.

Бесконечно, бездонно сер
Этот город и люди все.
Нет ни вспышек, ни темноты,
О которой так грезил ты.
Даже ночью серым-серо
И не пахнет ничем добро,
И вино не горчит на вкус,
И лишенные лишних чувств
В этой серости тонем мы,
Погибаем, как от чумы…
Ведь с тех пор, как ты вдруг исчез,
Сам я сер и я гибну здесь.


Про зайчика (Шуточное).

Раз. Два. Три. Четыре. Пять.
Вышел зайчик погулять.
Вдруг охотник выбегает,
Ствол на зайца направляет –
Собирается стрелять…
Раз. Два. Три. Четыре. Пять.
Бац! Осечка, заяц в шоке.
Уноси ушастый ноги.
Но косой спешить не думал.
Почесал за ухом, сплюнул,
Ствол забрал у мужика
И сказал: - Живи пока.
Но не вздумай возвращаться,
Я сумею отстреляться.
Хоть косой, клянусь, я смогу! -
Пригрозил он мужику.
Вот такой вот заяц странный,
Но с тех пор лес под охраной.


Влюбленный демон.

1.
Снова сливаюсь с твоей темнотой,
Крылья расправив, ломаю стены.
Но мне не дано больше зваться святой,
Я ныне всего лишь влюбленный демон.

Пусть кожа бледнее, мой голос дрожит,
И кажется, мне не дожить до рассвета.
Я собственной словно лишилась души,
Сойдясь в полумраке с твоим силуэтом…

2.
Здесь тени недвижны, но контуры четки
И запахи резки, и горьки на вкус
Твои поцелуи. Сам мир ныне соткан
Из плоти живой и божественных чувств.

И я уступаю. И я наслаждаюсь.
Животная похоть средь райских садов?
С тобой я всегда доходила до края…
Я, демон, поверивший (как-то) в любовь.


Ода фонарю.

Сутулый страж полночной тьмы
И мух всевидящее око,
Стоишь не чищен и не мыт
Простужено и одиноко,
Потупив виновато взгляд,
Как будто съежившись от боли.
Какую жизнь уже подряд
Вознагражден мой мир тобою?
И пожелтевший ныне свет
Который век ты льешь упрямо
Во тьму, куда сам человек
Уж врос по глупости корнями?



Маниакальное.

По локоть в крови, по горло в тумане –
И мир покрывают лишь остовы зданий.
Прицел наведен. Мои руки не дрогнут.
Не стоит сегодня заглядывать в окна.
Хозяев нет дома, не будет и завтра.
И снова лишь горечь и злоба на завтрак…

К полудню ж у нас, как всегда, представленье.
Нет места для скуки, минутки – для лени.
И с клоунской маской, с ужасной ухмылкой,
Я сердце пронзаю обеденной вилкой,
Мой нож отделяет от белой кости
Кровавую плоть. Никого не спасти…

Меняются лица, тела и узоры
На стенах в домах, где задернуты шторы.
Меняется все, только я неизменен.
Я – хищник. Я – зверь. Я – безумия пленник.



В моем аду.

В моем аду цветут цветы,
Порой разводятся мосты,
Туман плывет и заполняет
Людей, которых я не знаю,
Дворы, дороги, парки, скверы.
Еще порой здесь ветер нервно
Гуляет, воет и рычит
И тает в пламени свечи
Беспечный, глупый мотылек,
И тень все стелется у ног,
Когда в ночной прохладной мгле
Фонарь прижмет ее к земле,
И пахнет кофе мой рассвет…
В моем аду тебя лишь нет.



Любовница.

Отчего-то сегодня горько
И в глазах, и в душе – везде…

Ветерок за тоненькой шторкой
И расправленная постель,
И заточенный лучик солнца –
Я ведь только что поднялась…

Он, наверное, не вернется,
Так будь проклята наша связь…

Выбегаю во двор босая,
Запрягаю, в чем есть, коня.
Он порою и сам не знает,
Как же сильно любит меня…

Я к нему прижимаюсь – дышит
Так неровно и весь дрожит…

Я ему не бываю лишней,
Даже в качестве странной лжи.
Я пред ним раскрываю карты –
Он вытаскивает «судьбу».

А за тоненькой шторкой жаркий
Ветер шепчет мне вслед:
- Забудь…


Мир.

Это больно, но можно жить,
Даже если дышать нет силы –
Небо создано для души.
Тело слеплено для могилы.

Но покуда я все же здесь,
Я не сдамся и не отвергну
Мир, что соткан из слез, чудес;
Полный красок, бесцветно-серый;
Мир, в котором так много лжи
И любви бесконечно много.
Это больно, но можно жить
В мире людном и одиноком.



Клятва.

Он дышит мне в спину. Он смотрит мне в душу.
И, кажется, время застыло на месте…
- Я клятвы своей никогда не нарушу, -
Сказал мне мой демон и был со мной честен…

Он нежно коснулся и крепко прижался.
Я чувствовал когти, что плоть разрывали,
И как он засовывал в грудь свои пальцы,
И как вырывал мое сердце… из стали,
Стекла и тумана, и плотного дыма.
Я был обречен наблюдать эту сцену.
А он все шептал, что меня не покинет,
Вливая мне что-то под кожу и в вены.
Горячее нечто. Способно оплавить
Любой из металлов и тело любое.

Мой демон исполнил им данную клятву,
Меня переполнив, как чашу, любовью.