Три года с половиной в никуда.
Он пялится, во тьму зрачок вонзая,
И ежится, как будто от стыда
За все, что он познал, себя не зная,
За все, что с ним случилось без его
На то скупого (все же) дозволенья.
Он помнит, что по-прежнему живой,
А значит, и стоявший на коленях.
Он чувствует, как вроде бы вина
И не ему светила за ошибки,
Но горечь поднимается со дна,
И страха не таит в себе улыбка.
Он думает, что лучше б умереть
И никогда не возвращать сознанья,
Но тень, что замирает у дверей
Уже сама впилась в него глазами.
И вот он, в ожидании конца,
И нечем защитить себя от боли
Пред тем, кто носит маску без лица,
Чей лик не у креста намолен…
Последнее, что видит он – маяк,
Фонарь, погасший от дыханья ветра.
Любой, кто заступает за края,
Недосягаемым становится для света.