... больно, только когда все рушится и до крови изрезаны пальцы. Невозможность – прямая улица с бесконечным количеством станций...
* * *
Под черную маску, под тушь и помаду
Запрятаны горечь и жалость к себе,
Ведь лето закончилось странной прохладой,
В душе сквозняками из трещин в судьбе,
Где прежде все было и тихо, и ровно,
И век бы не ведать осенней тоски,
Но твой идеальный, изысканный профиль,
Он создан для мастерски гибкой руки,
Для сотен полотен, для фото и пленки
Что крутят так часто в кино по утрам,
И твой силуэт грациозный и тонкий,
Пожалуй, по вкусу пришелся бы там.
Но это неважно, уже ль я об этом?
Ведь кончилось лето, ржавеет листва,
Все чаще дожди, все бледнее рассветы,
И все же меня это ранит едваль...
С надеждой и с грустью, с малиновым чаем,
Под пледом, у окон, в мечтах о тепле
Я вижу твой образ, он так неслучаен,
Он – летнее солнце осенних аллей.
P.S: И какого черта мне пишется о нем?
Какого черта он мне снится?
Устала я...
Изыди Джаред!
Под черную маску, под тушь и помаду
Запрятаны горечь и жалость к себе,
Ведь лето закончилось странной прохладой,
В душе сквозняками из трещин в судьбе,
Где прежде все было и тихо, и ровно,
И век бы не ведать осенней тоски,
Но твой идеальный, изысканный профиль,
Он создан для мастерски гибкой руки,
Для сотен полотен, для фото и пленки
Что крутят так часто в кино по утрам,
И твой силуэт грациозный и тонкий,
Пожалуй, по вкусу пришелся бы там.
Но это неважно, уже ль я об этом?
Ведь кончилось лето, ржавеет листва,
Все чаще дожди, все бледнее рассветы,
И все же меня это ранит едваль...
С надеждой и с грустью, с малиновым чаем,
Под пледом, у окон, в мечтах о тепле
Я вижу твой образ, он так неслучаен,
Он – летнее солнце осенних аллей.
P.S: И какого черта мне пишется о нем?
Какого черта он мне снится?
Устала я...
Изыди Джаред!