... больно, только когда все рушится и до крови изрезаны пальцы. Невозможность – прямая улица с бесконечным количеством станций...
И никак не моу заснуть...
У тебя непослушные локоны
И зеленый, как лето, взгляд.
Я любила тебя, мне помнится,
Пару жизней тому назад…
У меня вновь зима и холодно –
Третий день небо сыплет снег.
Город прячется там, за окнами,
И не спится одной лишь мне.
Отчего-то сегодня хочется
Говорить и писать о нас.
Каждой строчке, давая отчество
С изумрудным оттенком глаз.
Где ты? Как ты теперь? Что делаешь?
И кому говоришь «прощай»?
Ах, какое же все здесь белое…
Ох, как было все сгоряча…
Я любила тебя, мне помнится…
Сердце ухнуло, не вдохнуть.
Я скучаю по темным локонами
И никак не могу заснуть.
В полудреме.
Время нещадно, нелепо, бессрочно.
В этой стране не бывает иначе.
Я ненавижу, когда среди ночи
Голос зовущий становится мягче.
Я просыпаюсь, лежу в полудреме.
Где-то тихонько играет приемник,
Старый сосед мой за стенкою громко
Кашляет. Надо все это запомнить…
… или оставить, забыть. Не сумею.
Жизнь прорастает во мне, точно крылья.
Утро? Но, кажется, стало темнее
Облако звездной космической пыли…
Я окупаюсь расплатой по счету,
Будто во мне умирают все чувства…
В горле комок из язвительной рвоты,
А в сердце тепло, но мучительно пусто.
Прощаю.
- Я не странная, просто другая…
Лучик солнца укрылся за шторкой,
С нею ветер так часто играет…
А внутри вдруг становится горько,
И не хочется думать о прошлом,
Вспоминать все, что было… и будет.
Я прощаю тебе, мой хороший,
Все, на что мы способны как люди.
Отпускаю. Становится легче.
Ты смеешься, разводишь руками.
Я тебя обнимаю за плечи:
- Я не странная, просто другая…
***
Свет не может быть ярким
от тусклых звезд,
да еще среди сумрака
чьих-то снов.
Если все же любить,
так любить до слез…
Ну, а если забыть,
так, чтоб просто
влюбиться вновь.
Я увидел тебя ветристою...
Я увидел тебя ветристою,
Непокорною, и неистово
Захотелось с тобою странствовать,
Наслаждаясь тобой, пространственно
Изучая миры и таинства,
Все, что с нами и в нас случается,
Все, что манит за грань разумного…
Я влюбился в тебя безумную.
Каменный.
Полночь курит, гуляя под окнами,
Ветер пахнет дождем и туманами
И тропинками тонкими мокрыми
Огибает простуженный памятник.
Он стоит, покосившись от холода
Или просто от боли и старости,
Удивляясь беспечности города,
Что как прежде не знает усталости.
Здесь витрины, реклама и вывески
Не дают подремать ни секундочки,
И, похоже, привыкшие к сырости
Люди топчут ножищами улочки.
Жизнь вращается, сыплется, капает,
Суетой отвлекая от главного,
Где косой и простуженный памятник
Стал добрей и мудрее нас каменных.
Синее...
Ты называешься меня
очень ласково –
Море,
соленой и хрупкой,
как корочка льда в апреле.
И я с этим вряд ли,
хоть как-то, могу поспорить,
Ведь ты – это небо,
что видит и знает все лучше других,
но дремлет так сладко,
ни где-нибудь,
рядом со мною,
в моей постели.
У тебя непослушные локоны
И зеленый, как лето, взгляд.
Я любила тебя, мне помнится,
Пару жизней тому назад…
У меня вновь зима и холодно –
Третий день небо сыплет снег.
Город прячется там, за окнами,
И не спится одной лишь мне.
Отчего-то сегодня хочется
Говорить и писать о нас.
Каждой строчке, давая отчество
С изумрудным оттенком глаз.
Где ты? Как ты теперь? Что делаешь?
И кому говоришь «прощай»?
Ах, какое же все здесь белое…
Ох, как было все сгоряча…
Я любила тебя, мне помнится…
Сердце ухнуло, не вдохнуть.
Я скучаю по темным локонами
И никак не могу заснуть.
В полудреме.
Время нещадно, нелепо, бессрочно.
В этой стране не бывает иначе.
Я ненавижу, когда среди ночи
Голос зовущий становится мягче.
Я просыпаюсь, лежу в полудреме.
Где-то тихонько играет приемник,
Старый сосед мой за стенкою громко
Кашляет. Надо все это запомнить…
… или оставить, забыть. Не сумею.
Жизнь прорастает во мне, точно крылья.
Утро? Но, кажется, стало темнее
Облако звездной космической пыли…
Я окупаюсь расплатой по счету,
Будто во мне умирают все чувства…
В горле комок из язвительной рвоты,
А в сердце тепло, но мучительно пусто.
Прощаю.
- Я не странная, просто другая…
Лучик солнца укрылся за шторкой,
С нею ветер так часто играет…
А внутри вдруг становится горько,
И не хочется думать о прошлом,
Вспоминать все, что было… и будет.
Я прощаю тебе, мой хороший,
Все, на что мы способны как люди.
Отпускаю. Становится легче.
Ты смеешься, разводишь руками.
Я тебя обнимаю за плечи:
- Я не странная, просто другая…
***
Свет не может быть ярким
от тусклых звезд,
да еще среди сумрака
чьих-то снов.
Если все же любить,
так любить до слез…
Ну, а если забыть,
так, чтоб просто
влюбиться вновь.
Я увидел тебя ветристою...
Я увидел тебя ветристою,
Непокорною, и неистово
Захотелось с тобою странствовать,
Наслаждаясь тобой, пространственно
Изучая миры и таинства,
Все, что с нами и в нас случается,
Все, что манит за грань разумного…
Я влюбился в тебя безумную.
Каменный.
Полночь курит, гуляя под окнами,
Ветер пахнет дождем и туманами
И тропинками тонкими мокрыми
Огибает простуженный памятник.
Он стоит, покосившись от холода
Или просто от боли и старости,
Удивляясь беспечности города,
Что как прежде не знает усталости.
Здесь витрины, реклама и вывески
Не дают подремать ни секундочки,
И, похоже, привыкшие к сырости
Люди топчут ножищами улочки.
Жизнь вращается, сыплется, капает,
Суетой отвлекая от главного,
Где косой и простуженный памятник
Стал добрей и мудрее нас каменных.
Синее...
Ты называешься меня
очень ласково –
Море,
соленой и хрупкой,
как корочка льда в апреле.
И я с этим вряд ли,
хоть как-то, могу поспорить,
Ведь ты – это небо,
что видит и знает все лучше других,
но дремлет так сладко,
ни где-нибудь,
рядом со мною,
в моей постели.