... больно, только когда все рушится и до крови изрезаны пальцы. Невозможность – прямая улица с бесконечным количеством станций...
В сверкающем мраке Вселенной (Локи).
Ох, видно, впервые так больно ему,
Что кажется все бесполезным.
Он делает шаг в бесконечную тьму
И падает в черную Бездну.
И Бездна его поглощает легко –
То вечно голодно чрево,
Что дарит ему, будто сыну, покой,
Вне всякой тревоги и гнева,
Покуда во льдах, среди снега и мглы
Он сил не вернет себе прежних.
О, как даже Боги пред Бездной малы!
Паденья и их неизбежны!
Но тот победит, кто сумеет восстать
Из пепла и тлена нетленным –
Так было и будет, пожалуй, всегда
В сверкающем мраке Вселенной…

Птица.
Я держал его крепко за горло.
Он был слаб и почти безучастен.
Разорвав мое сердце на части,
Он покинул меня очень скоро.
Я боялся, чего-то лишиться
Или просто остаться без друга,
Потому я на горле сжал руку
У того, кто был волен, как птица.
Ни мольбы, ни упрека, напротив,
Он стал тих, как игрушка, податлив.
Он поспорил со мною бы вряд ли,
Даже если б я жизнь его отнял.
Он бы отдал мне все без остатка
И к ногам бы упал бездыханный.
А ведь сердце людское не камень…
И мне было и горько, и сладко,
И я хватку однажды ослабил,
Я не мог быть с ним больше жестоким.
Он же вдруг посмотрел как-то строго,
А потом взял и вовсе оставил…

Прости, что я молчу.
Если б суметь только все рассказать.
Если бы смочь объясниться, как прежде.
Но снова молчу, опуская глаза,
А в сердце к тебе лишь бескрайняя нежность.
И знаю, что глупо в какой-то там раз
С тобой говорить, оставляя записки...
Так было неделю назад и вчера,
Но что-то не так и со мной в этой жизни.
И мне бы хотелось, но я не могу...
Внутри онеменье и слов не хватает,
Как будто ноябрь и тонут в снегу
Холодного неба летящие стаи.

Ханжам.
Я – распутник и шалопай,
Мне до проповедей нет дела.
Вера слишком порой слепа,
Чтоб ценить в человеке смелость
Быть таким, уж каков он есть,
Без навязанных кем-то правил.
Не от честности ль слово «честь»?
Что ж, я честен, хоть в этом есть
То, что праведникам не по нраву.
P.S:
А честность все же не в чести,
Коль маску должен ты нести
Благопристойности, как крест,
К которому прибили честь.

ЧиТаТь ЕщЁ
Сумраком ночи.
Я готова писать тебе странные песни,
Посвящать тебе оды и тонким шелком
Обнимать твое тело, когда мы вместе –
Это чувство сильнее меня настолько,
Что неважно кто против и кто, что скажет.
Я в тебе растворяюсь, как лед в бокале
С чем-то крепким, как наша с тобою жажда
Утонуть в этой страсти, что между нами
Стала чем-то преступным и непорочным,
Бесконечным и кратким, как выдох ветра.
Я люблю тебя так же, как сумрак ночи
Любит нежиться в звездном прохладном свете.

ЧиТаТь ЕщЁ
Когда она уйдет.
Она уйдет и с ней уйдут все чувства,
Не будет боли, ревности, тоски.
Она уйдет и в доме станет пусто,
Осиротеют сразу две руки…
И сердце биться тоже перестанет,
Когда она вдруг встанет и уйдет,
Позволив телу скрыться в тонкой ткани,
А не в объятьях. Холодней, чем лед,
Она исчезнет, скроется из вида,
Не обернувшись и на краткий миг…
И я останусь, странный и разбитый,
Смотреть на разом опустевший мир.
Она уйдет когда-нибудь, я знаю,
Легко, жестоко, может быть, смеясь,
Наполнив дом мой лишь пустыми снами
О бесконечных и невечных нас.

Непостоянному любимому.
Я пишу Вам письмо – кровью…
или красным вином – пьяным.
Я даю Вам сейчас – слово,
быть такой же, как Вы,
«постоянной».

ЧиТаТь ЕщЁ
Я не могу без тебя.
- Я не могу без тебя, - все время
вертится фраза на языке.
Нас разделяют дороги, стены,
люди и руки в моей руке…
снова чужие, до отторженья.
Хочется крикнуть, но я молчу.
Я не могу без тебя все время.
Мне не хватает тебя чуть-чуть –
только теперь это постоянно.
Я не могу без тебя дышать.
Словно цветок, что сорвали, вяну.
Мир же вращается не спеша…
Наши разлуки невыносимы,
долги, тягучи: - Который век
я не могу без тебя, любимый? -
мыслью навязчивой в голове…
Пара минут без тебя – мученье.
Голос твой, запах, тепло и взгляд –
все, что мне нужно. Да-да, все время
Я не могу,… не могу без тебя!

ЧиТаТь ЕщЁ
Город провидения.
Миры в руинах и в огне,
Туман из дыма и печали,
В колодце спит Луна, на дне
Сердец, что плакали ночами.
Труха и пепел, под ногой
То скрежет, то скулеж до жути,
И мертвых снов немой покой
В столетья обратил минуты.
Мы в центре города всех тех,
Кто свято верил в провиденье.
Теперь награда нам – лишь смех
И незабвенное паденье.
Повсюду ангелы сидят,
Глаз на людей не поднимая,
И, громко чавкая, едят
Плоды познания из рая.
Их сладкий запах так пьянит,
Хоть едкий дым сбивает с толку,
А целый мир в огне горит,
Но мы стоим, взывая к Богу.

ЧиТаТь ЕщЁ
Затрапезная молитва.
Он пил и пел, как соловей,
Его я часто слушал.
- Прошу, мой друг, еще налей!
Теперь бокал осушим!
Да будет пища нам лишь в прок
И никогда иначе,
Чтоб в ум пошел, не в зад, не в бок,
Сей окорок телячий!
Да будет веселить вино
Нас так, чтоб мы смеялись,
Но репутаций все равно
Своих не замарали!
Да будут женщины хмельны
И слишком благосклонны,
Чтоб нас никто не смог винить
В их слишком громких стонах!
Да будет завтра новый день
И новые сонеты
О винах, женщинах, еде…
Но так, чтоб не ответил
Я за распутный где-то слог
И вольность в чем-то мыслей
Перед каким-нибудь ослом…
Кхм, Господином жизни!

ЧиТаТь ЕщЁ
Любимой.
Сто тысяч раз я был в тебя влюблен.
Сто тысяч раз я был тобой отвергнут,
Мой Вельзевул, мой строгий Аквилон,
В часы сомнений обитавший в церкви.
Я любовался каждый краткий миг
Тобой из сада, где пылали розы,
Когда-то обреченные людьми
Стать символом всего, что – ныне слезы.
Я покорен тобой и ввергнут в самый Ад,
Где пламя страсти опаляет перья
Всем падшим Ангелам, продавшимся за взгляд,
За поцелуй без страха и без веры.
Сто тысяч раз я был в тебя влюблен.
Сто тысяч раз я был тобою проклят,
Мой Вельзевул, мой строгий Аквилон,
Чей до сих пор храню я в сердце облик.

Когда сгорают звезды.
Я знал, что ты меня не бросишь,
Когда над темной мостовой
Взойдет Луна и вспухнут звезды,
И город, пусть еще живой,
Начнет стихать, впадая в спячку
До новой утренней зари,
Когда я стану настоящим
И прошлого поймаю ритм,
Но перед будущим помедлю
И не решусь в него войти…
Ты будешь рядом. Будешь в белом.
Я знал, нам все же по пути.

ЧиТаТь ЕщЁ
Власть.
Власть – старая слепая шлюха,
Она свое лишь набивает брюхо.

Имей права (Или умей читать законы).
Имея право, правым ты не станешь,
Пока в правах ты правил не найдешь,
Но справившись с задачей этой странной,
Ты вправду очень много обретешь.

Ох, видно, впервые так больно ему,
Что кажется все бесполезным.
Он делает шаг в бесконечную тьму
И падает в черную Бездну.
И Бездна его поглощает легко –
То вечно голодно чрево,
Что дарит ему, будто сыну, покой,
Вне всякой тревоги и гнева,
Покуда во льдах, среди снега и мглы
Он сил не вернет себе прежних.
О, как даже Боги пред Бездной малы!
Паденья и их неизбежны!
Но тот победит, кто сумеет восстать
Из пепла и тлена нетленным –
Так было и будет, пожалуй, всегда
В сверкающем мраке Вселенной…

Птица.
Я держал его крепко за горло.
Он был слаб и почти безучастен.
Разорвав мое сердце на части,
Он покинул меня очень скоро.
Я боялся, чего-то лишиться
Или просто остаться без друга,
Потому я на горле сжал руку
У того, кто был волен, как птица.
Ни мольбы, ни упрека, напротив,
Он стал тих, как игрушка, податлив.
Он поспорил со мною бы вряд ли,
Даже если б я жизнь его отнял.
Он бы отдал мне все без остатка
И к ногам бы упал бездыханный.
А ведь сердце людское не камень…
И мне было и горько, и сладко,
И я хватку однажды ослабил,
Я не мог быть с ним больше жестоким.
Он же вдруг посмотрел как-то строго,
А потом взял и вовсе оставил…

Прости, что я молчу.
Если б суметь только все рассказать.
Если бы смочь объясниться, как прежде.
Но снова молчу, опуская глаза,
А в сердце к тебе лишь бескрайняя нежность.
И знаю, что глупо в какой-то там раз
С тобой говорить, оставляя записки...
Так было неделю назад и вчера,
Но что-то не так и со мной в этой жизни.
И мне бы хотелось, но я не могу...
Внутри онеменье и слов не хватает,
Как будто ноябрь и тонут в снегу
Холодного неба летящие стаи.

Ханжам.
Я – распутник и шалопай,
Мне до проповедей нет дела.
Вера слишком порой слепа,
Чтоб ценить в человеке смелость
Быть таким, уж каков он есть,
Без навязанных кем-то правил.
Не от честности ль слово «честь»?
Что ж, я честен, хоть в этом есть
То, что праведникам не по нраву.
P.S:
А честность все же не в чести,
Коль маску должен ты нести
Благопристойности, как крест,
К которому прибили честь.

ЧиТаТь ЕщЁ
Сумраком ночи.
Я готова писать тебе странные песни,
Посвящать тебе оды и тонким шелком
Обнимать твое тело, когда мы вместе –
Это чувство сильнее меня настолько,
Что неважно кто против и кто, что скажет.
Я в тебе растворяюсь, как лед в бокале
С чем-то крепким, как наша с тобою жажда
Утонуть в этой страсти, что между нами
Стала чем-то преступным и непорочным,
Бесконечным и кратким, как выдох ветра.
Я люблю тебя так же, как сумрак ночи
Любит нежиться в звездном прохладном свете.

ЧиТаТь ЕщЁ
Когда она уйдет.
Она уйдет и с ней уйдут все чувства,
Не будет боли, ревности, тоски.
Она уйдет и в доме станет пусто,
Осиротеют сразу две руки…
И сердце биться тоже перестанет,
Когда она вдруг встанет и уйдет,
Позволив телу скрыться в тонкой ткани,
А не в объятьях. Холодней, чем лед,
Она исчезнет, скроется из вида,
Не обернувшись и на краткий миг…
И я останусь, странный и разбитый,
Смотреть на разом опустевший мир.
Она уйдет когда-нибудь, я знаю,
Легко, жестоко, может быть, смеясь,
Наполнив дом мой лишь пустыми снами
О бесконечных и невечных нас.

Непостоянному любимому.
Я пишу Вам письмо – кровью…
или красным вином – пьяным.
Я даю Вам сейчас – слово,
быть такой же, как Вы,
«постоянной».

ЧиТаТь ЕщЁ
Я не могу без тебя.
- Я не могу без тебя, - все время
вертится фраза на языке.
Нас разделяют дороги, стены,
люди и руки в моей руке…
снова чужие, до отторженья.
Хочется крикнуть, но я молчу.
Я не могу без тебя все время.
Мне не хватает тебя чуть-чуть –
только теперь это постоянно.
Я не могу без тебя дышать.
Словно цветок, что сорвали, вяну.
Мир же вращается не спеша…
Наши разлуки невыносимы,
долги, тягучи: - Который век
я не могу без тебя, любимый? -
мыслью навязчивой в голове…
Пара минут без тебя – мученье.
Голос твой, запах, тепло и взгляд –
все, что мне нужно. Да-да, все время
Я не могу,… не могу без тебя!

ЧиТаТь ЕщЁ
Город провидения.
Миры в руинах и в огне,
Туман из дыма и печали,
В колодце спит Луна, на дне
Сердец, что плакали ночами.
Труха и пепел, под ногой
То скрежет, то скулеж до жути,
И мертвых снов немой покой
В столетья обратил минуты.
Мы в центре города всех тех,
Кто свято верил в провиденье.
Теперь награда нам – лишь смех
И незабвенное паденье.
Повсюду ангелы сидят,
Глаз на людей не поднимая,
И, громко чавкая, едят
Плоды познания из рая.
Их сладкий запах так пьянит,
Хоть едкий дым сбивает с толку,
А целый мир в огне горит,
Но мы стоим, взывая к Богу.

ЧиТаТь ЕщЁ
Затрапезная молитва.
Он пил и пел, как соловей,
Его я часто слушал.
- Прошу, мой друг, еще налей!
Теперь бокал осушим!
Да будет пища нам лишь в прок
И никогда иначе,
Чтоб в ум пошел, не в зад, не в бок,
Сей окорок телячий!
Да будет веселить вино
Нас так, чтоб мы смеялись,
Но репутаций все равно
Своих не замарали!
Да будут женщины хмельны
И слишком благосклонны,
Чтоб нас никто не смог винить
В их слишком громких стонах!
Да будет завтра новый день
И новые сонеты
О винах, женщинах, еде…
Но так, чтоб не ответил
Я за распутный где-то слог
И вольность в чем-то мыслей
Перед каким-нибудь ослом…
Кхм, Господином жизни!

ЧиТаТь ЕщЁ
Любимой.
Сто тысяч раз я был в тебя влюблен.
Сто тысяч раз я был тобой отвергнут,
Мой Вельзевул, мой строгий Аквилон,
В часы сомнений обитавший в церкви.
Я любовался каждый краткий миг
Тобой из сада, где пылали розы,
Когда-то обреченные людьми
Стать символом всего, что – ныне слезы.
Я покорен тобой и ввергнут в самый Ад,
Где пламя страсти опаляет перья
Всем падшим Ангелам, продавшимся за взгляд,
За поцелуй без страха и без веры.
Сто тысяч раз я был в тебя влюблен.
Сто тысяч раз я был тобою проклят,
Мой Вельзевул, мой строгий Аквилон,
Чей до сих пор храню я в сердце облик.

Когда сгорают звезды.
Я знал, что ты меня не бросишь,
Когда над темной мостовой
Взойдет Луна и вспухнут звезды,
И город, пусть еще живой,
Начнет стихать, впадая в спячку
До новой утренней зари,
Когда я стану настоящим
И прошлого поймаю ритм,
Но перед будущим помедлю
И не решусь в него войти…
Ты будешь рядом. Будешь в белом.
Я знал, нам все же по пути.

ЧиТаТь ЕщЁ
Власть.
Власть – старая слепая шлюха,
Она свое лишь набивает брюхо.

Имей права (Или умей читать законы).
Имея право, правым ты не станешь,
Пока в правах ты правил не найдешь,
Но справившись с задачей этой странной,
Ты вправду очень много обретешь.

вообще, сбежала, спряталась от всех, нИхАрошая я
не только помню, но еще и регулярно жду :3
Знаешь, ты - первый человек, кто сказал мне, что понимает это, кто воспринял это нормально.
Удивительное чувство!
Спасибо тебе за это!
Тем, кто творит (и не важно, творит он что-то большое и важное или маленькое и неизвестное), необходимо строить свой собственный мир внутри большого мира людей :3