... больно, только когда все рушится и до крови изрезаны пальцы. Невозможность – прямая улица с бесконечным количеством станций...
Отражения.
Он и сильный, и осторожный,
Беспокойный и очень тихий.
И я вряд ли бы счел возможным
Научиться быть им, привыкнуть.
Он бесстрашен и безрассуден,
Безучастен порой. Нелепо?
Я ведь знал, что со мною будет,
Но просил за него у неба.
Он искусен, умен и дерзок,
Беспорядочен – лишь снаружи.
Я болел им, страдал им, грезил.
За него я бы продал душу.
И когда он пришел проститься,
Я простил ему все, оставив
В его памяти наши лица…
Против воли, вне всяких правил.
В этот июльский удушливый вечер.
Кто мы с тобой такие друг другу?
Что между нами? Зачем это нужно?
Вот я с волненьем держу твою руку
И с беспокойством смотрю прямо душу.
Ты улыбаешься, вряд ли ты против –
Странное чувство нас сводит и тянет.
Жмемся друг к другу, как будто сиротки…
И вот уже нет ничего между нами…
Воздуха, ткани, лишь жажда быть ближе,
Слиться в одно, хоть на миг или вечность.
Кто мы такие друг другу, скажи же,
В этот июльский удушливый вечер?
Призраки.
Как ты живешь с этой болью внутри?
Вновь провожая усталый вечер,
Город зажжет маяки-фонари.
Время, оно ведь едва ли лечит?
Горькая правда и сладкий чай –
(Все так привычно, что даже страшно)
Маска с улыбкой, чтоб спрятать печаль.
Впрочем, пожалуй, не так уж и важно
Кто, почему, для чего и за что.
Просто внутри кровоточат те раны,
Где в доме, казалось бы, годы пустом
Все же живет, словно призраком, память.
Он и сильный, и осторожный,
Беспокойный и очень тихий.
И я вряд ли бы счел возможным
Научиться быть им, привыкнуть.
Он бесстрашен и безрассуден,
Безучастен порой. Нелепо?
Я ведь знал, что со мною будет,
Но просил за него у неба.
Он искусен, умен и дерзок,
Беспорядочен – лишь снаружи.
Я болел им, страдал им, грезил.
За него я бы продал душу.
И когда он пришел проститься,
Я простил ему все, оставив
В его памяти наши лица…
Против воли, вне всяких правил.
В этот июльский удушливый вечер.
Кто мы с тобой такие друг другу?
Что между нами? Зачем это нужно?
Вот я с волненьем держу твою руку
И с беспокойством смотрю прямо душу.
Ты улыбаешься, вряд ли ты против –
Странное чувство нас сводит и тянет.
Жмемся друг к другу, как будто сиротки…
И вот уже нет ничего между нами…
Воздуха, ткани, лишь жажда быть ближе,
Слиться в одно, хоть на миг или вечность.
Кто мы такие друг другу, скажи же,
В этот июльский удушливый вечер?
Призраки.
Как ты живешь с этой болью внутри?
Вновь провожая усталый вечер,
Город зажжет маяки-фонари.
Время, оно ведь едва ли лечит?
Горькая правда и сладкий чай –
(Все так привычно, что даже страшно)
Маска с улыбкой, чтоб спрятать печаль.
Впрочем, пожалуй, не так уж и важно
Кто, почему, для чего и за что.
Просто внутри кровоточат те раны,
Где в доме, казалось бы, годы пустом
Все же живет, словно призраком, память.