... больно, только когда все рушится и до крови изрезаны пальцы. Невозможность – прямая улица с бесконечным количеством станций...
Обостренное чувство нелепой тоски:
Задыхаясь от боли, я жаждал забыться.
Но ничто не заменит тепла ТОЙ руки
И ТОГО не заменят случайные лица.
Я не верил, что время мой враг, а не друг,
Хоть ничто не спасало от тягостной муки.
Я надеялся сном все пройдет по утру,
Но меня наполняли привычные звуки,
Эти запахи, вкусы и жалость к себе,
Не способность быть выше, упорней, сильнее.
Понимал ли тебя я? Лишь только теперь,
В час, когда попросить ни о чем не посмею.
Напиваясь, я думал, что смою свой грех,
Может, горечью вин, или сладостью крови.
А в ушах оглушительным делался смех,
Смех того, с кем меня, с кем НАС делалось ДВОЕ.
Задыхаясь от боли, я жаждал забыться.
Но ничто не заменит тепла ТОЙ руки
И ТОГО не заменят случайные лица.
Я не верил, что время мой враг, а не друг,
Хоть ничто не спасало от тягостной муки.
Я надеялся сном все пройдет по утру,
Но меня наполняли привычные звуки,
Эти запахи, вкусы и жалость к себе,
Не способность быть выше, упорней, сильнее.
Понимал ли тебя я? Лишь только теперь,
В час, когда попросить ни о чем не посмею.
Напиваясь, я думал, что смою свой грех,
Может, горечью вин, или сладостью крови.
А в ушах оглушительным делался смех,
Смех того, с кем меня, с кем НАС делалось ДВОЕ.